"Главное — вовремя уйти". Интервью с экс-советником губернатора Самарской области Виталием Стадниковым
145
С возвращением в Самарскую область в качестве губернатора Дмитрий Азаров пригласил в пул советников известного архитектора и урбаниста Виталия Стадникова. Его усилиями центр Самары приобрёл статус исторического поселения, призванного спасти ценные объекты. Уход Стадникова с должности вызвал огромный резонанс. При этом архитектор продолжает защищать памятники архитектуры и заявляет, что никакого конфликта с властью у него нет. "Idel.Реалии" поговорили с Виталием Стадниковым о том, почему он назвал чиновников "безмозглой биомассой", какие у него отношения с Азаровым и почему историческое поселение пока не работает так, как нужно.
Виталий Стадников родился в 1973 году в Самаре. В 1996 году защитил диплом в Высшей школе архитектуры Лангедок-Русийон во Франции. В 1997 году окончил СамГАСА (СГАСУ). С 1997-го по 2002 годы работал на кафедре Архитектуры и дизайна СамГАСА, занимался частной практикой. В 2002 году защитил кандидатскую диссертацию в НИИ теории архитектуры и градостроительства в Москве.
С марта 2012-го по октябрь 2013-го занимал пост главного архитектора Самары. В октябре 2013-го был назначен советником мэра Самары Дмитрия Азарова по градостроительной политике. С декабря 2017-го по сентябрь 2021 года также был советником Азарова, но на посту губернатора. В настоящее время — доцент Высшей школы экономики. Ведет преподавательскую и исследовательскую деятельность в Высшей школе урбанистики имени А.А. Высоковского НИУ "Высшая школа экономики" (Москва).
— Что, по-вашему, останется от старой Самары через десять лет при сохранении нынешней ситуации?
— Я думаю, даже при всех попытках защиты зона, которая находится между Красноармейской и Полевой, подвергнется изменениям, которые приведут к утрате целостности исторической среды. Останутся несколько десятков отдельных объектов культурного наследия.
Но, с моей точки зрения, пока ещё есть возможность настроить землепользование так, чтобы появилась переходная застройка между этим районом и наиболее ценной исторической частью — между Красноармейской и стрелкой рек Волги и Самары. Моё мнение всегда заключалось в том, что там должна быть переходная зона сбалансированного строительства средней этажности, которая не приведёт к уплотнению, перегрузке транспортной инфраструктуры, излишнему строительству парковок, школ. Иными словами — это такая зона, которая уже выглядит не как деревня и отдельные участки с сараями, а как современное среднеэтажное строительство, как в развитых исторических центрах — Риге, Москве, Париже.
Что касается кварталов от Красноармейской до стрелки, то в настоящее время там много точечной застройки, которая впоследствии руинирует территорию вокруг себя. Крупному дому всегда нужны парковки. Они располагаются на соседних территориях, ухудшают жизнь там, и в итоге люди продают эти участки. В итоге любой воткнутый в старый квартал большой дом приводит к уничтожению всего квартала — вне зависимости от того, какую территорию он занимает — 10% или 50% квартала.
"ПОСТ СОВЕТНИКА — ЭТО "ДЕКОРАТИВНАЯ ШАПКА"
— Вы много лет были советником сначала мэра, а потом и губернатора Дмитрия Азарова. После отставки вы упоминали, что всего несколько раз встречались с ним за это время. Как вы оцениваете результат своей работы? Что удалось сделать, а что нет?
— Я не считаю, что должен оценивать свою работу в качестве советника. Я занимался сохранением наследия и разработкой методики проектирования в исторических частях городов. Причём не только в Самаре. И я продолжаю этим заниматься — вне зависимости от того, есть Азаров или нет его. Я делал это, когда был главным архитектором, и тогда, когда он [Азаров] ушёл из региона.
С моей точки зрения, моё влияние на ситуацию не меняется с уходом с должности советника. Причём я бы не стал его преувеличивать — особенно в роли советника. Это ведь такая "декоративная шапка" и даже не должность и работа, а статус, который, по большому счёту, на мою основную деятельность никак не влияет. Это просто публичная пришлёпка. Мои компетенции позволяют работать как с ней, так и без неё абсолютно на равном уровне. Ни заказов, ни особенных преференций от этой пришлёпки у меня не появилось. Поэтому я не вижу смысла говорить, что удалось или не удалось в роли советника губернатора.
— Перефразирую: что удалось за это время в принципе?
— Если в целом — удалось много. Частично удалось провести часть нужных изменений по историческому поселению, и дальше мы, безусловно, будем стараться довести это до конца. И даже более настойчиво, потому что появилось больше возможностей для этого.
Что удалось благодаря Азарову… Когда он пришёл, он позиционировал себя как противоположность Николаю Меркушкину (экс-губернатор Самарской области — "Idel.Реалии"). Он выстроил своё возвращение на фоне возмущения работой бывшего губернатора. Помню, когда я выступал на UrbanForum в 2015 году, я там произнёс такую концептуально-установочную речь, что Самаре нужно дать историческое поселение, что сейчас не происходит движения в сторону сохранения развития старого города, что торговые центры беспорядочно растут и так далее. Всё это было воспринято "на ура", многие увидели в этом часть своей идеологемы, что Меркушкин нас не уважает, а вот Азаров "свой", самарский.
Я прекрасно понимал, что это чисто политическая история. Что она максимум год-два эффективна, а дальше тухнет — как это всегда бывает. В первый год удалось убедить, что статус исторического поселения и развитие идентичности Самары важны. Дальше был сделан проект в рамках "Политеха", почти вся необходимая документация: границы поселения, предмет охраны, статус, регламенты. Но регламенты сознательно не приняли. И мы зависли в этакой ситуации между раем и адом, реальностью и видением исторического поселения.
Всё это похоже на 2010 год, когда в городе разработали новые правила застройки и землепользования (ПЗЗ). Тогда застройщики не понимали, что им делать: ждать введения новых ПЗЗ или ориентироваться на действующие. Позже были ПЗЗ 2012-2013 годов, которые тоже декларировали важность сохранения исторической части и среднеэтажной застройки — они тоже не были приняты.
Сейчас мы имеем некую документацию, которая в результате, на мой взгляд, послужила другим целям. Она работает не в пользу наведения порядка и прозрачности, в том числе инвестиционной. И как была муть и ручное решение, так они и остались. Именно поэтому Самара ползёт вниз в рейтинге инвестиционной привлекательности в части строительства. В городе есть деньги. Город не бедный, не намного беднее Казани или Нижнего Новгорода, но при этом за те же деньги невозможно купить ту же продукцию в части недвижимости, которая есть в других городах.
"МЕШАЮТ ГЛУПОСТЬ И ЖАДНОСТЬ"
— Какие силы мешают тому, чтобы историческое поселение начало работать?
— Мешают две силы: глупость и жадность. Риски не оцениваются правильно. Не буду говорить, кем именно. Вся проблема обманутых дольщиков и недостроев в центре города заключается в том, что проекты, которые начинаются без прозрачной законодательной базы, опираются на договорённости. А эти договорённости постепенно нивелируются тем, что законодательство усложняется, и в результате часть проектов не реализуется.
Кроме этого, много глупости в том, что законодательство в сфере культурного наследия рассматривают как административный барьер, который можно перешагнуть, а не как вещь, которую нужно соблюдать. Яркий пример — СК "Берег", которой нужно достраивать свои высотки в 21-м квартале, где находятся три зоны охраны федеральных объектов. Договорились они с какой-то конторой в Москве, которую "крышевал" глава департамента охраны культурного наследия Минкульта России Владимир Цветнов. Переделали им эти зоны. Что дальше? Цветнова посадили. "Берег" пытался дальше продавливать свой проект, и в итоге всё обломалось. Всякий администратор неминуемо попадает в конфликт с законом, отвечая за наследие и получая чьё-то неофициальное поручение.
А законы становятся строже. Если в 2010 году можно было вести список объектов культурного наследия как "вордовский" документ в Минкульте и что-то из него выкидывать или вписывать, то теперь есть реестр — всё делается через него. И застройщику нужно находить эксперта, который рискнёт встать на его сторону, не боясь кучи жалоб и лишения аттестации.
В Самаре мы внимательно следим за такими моментами. Сейчас компанией "Град" лоббируется проведение строительных работ по десятиэтажке в 122 квартале, в районе улиц Маяковского и Ульяновской. Притом что там зона охраны не подразумевает что-то выше 4-6 этажей. Но по какой-то причине застройщик не обращает внимания на охранные зоны и пытается через градсовет протолкнуть проект. Я как в подушку кричу про эти зоны охраны, а градсовет не хочет ничего слышать. В конце концов, наконец, попросили УГООКН (Управление государственной охраны объектов культурного наследия — "Idel.Реалии") подтвердить существование этой зоны, и застройщику придётся ориентироваться на это.
В итоге мы имеем ситуацию, при которой в какой-нибудь Казани строят в центре четырёхэтажные дома, бизнес идёт, обновление города идёт, но более гуманно. В итоге они за два года строят небольшой объект и переходят к новому, тогда как самарские застройщики тратят два-три года на то, чтобы пролоббировать высотку — и в итоге могут вообще ничего не получать.
"Я НЕ СДЕРЖАЛСЯ"
— За несколько месяцев до ухода с поста советника вы в Facebook написали пост, в котором назвали чиновников "безмозглой биомассой". Что именно произошло, что вы так отреагировали?
— Есть огромная проблема, что область декларирует: "Мы ввели историческое поселение, вот постановление", но никаких поручений по урегулированию программ по сносу ветхого и аварийного жилья с предметом охраны исторического поселения городу не дали. А город просто не обращает внимания.
— То есть речь в посте шла о городских чиновниках?
— Моё нелестное высказывание относилось к общей системе управления — и городской, и областной. Нормативные акты в виде исторического поселения пока никак не отражаются на прочих нормативных актах. Мы обследуем списки ветхого и аварийного жилья. В историческом центре порядка трёх тысяч зданий, из них около 460 аварийных — в исторической части. В основном это ценные исторические объекты, в том числе — памятники. И получается, что по этим спискам они должны идти под снос. И как ещё можно отреагировать на то, что ценная архитектура вразрез с законодательством идёт под снос? Что можно сказать о людях, которые чихать хотели на статус исторического поселения и не раздали подчинённым поручения по корректировке списков?
С одной стороны — руководство говорит: давайте соберём комиссию по утверждению списка ценных градоформирующих объектов, которые включим в программу сохранения. А с другой стороны — то же руководство игнорирует списки объектов под снос. Зачем тогда мучить людей? Город и область тратят волонтёрское время экспертов, которые входят в комиссии и рабочие группы, чтобы потом не учесть их мнение.
Мой пост был обусловлен возмущением. Я не сдержался после того, как увидел в списках архитектурный памятник по Садовой, 228. На тот момент его должны были снести буквально через неделю. При этом даже тем людям, которые не являются искусствоведами или историками, ясно, что это памятник в чистом виде.
Здесь проявляется дурацкий совковый комплекс: все считают, что деревянный дом — это деревня и разруха, а вместо него надо строить панельки, в которых будет тепло и хорошо. Но молодое поколение мерит среду другими ценностями. Да, людей из ветхих домов нужно расселять. Но сами дома надо приводить в порядок.
Мы разработали программу по реновации исторической части, предусмотрели в ней не только запреты на сносы, но и условия по инвестированию и содержанию объектов. После расселения нужно подготавливать ценные объекты к продаже, чтобы покупателю было понятно, сколько он должен вложить в их запуск. Этот особый механизм действует в регионах, где властям это нужно. А там, где чиновники сидят на попе ровно и ничего не делают, никто ничего не будет покупать, конечно. Потому что купишь за миллион, а потратишь десятки миллионов, не зная, что нужно этому дому. Никто не будет вкладываться даже в полученный бесплатно дом, если не знает риски и возможные убытки. И если муниципалитет и область не гарантируют стопроцентно прозрачных условий по приобретению таких объектов, они всегда будут стоять и разваливаться.
"Я НЕ ОППОЗИЦИОНЕР"
— Как бы вы охарактеризовали рабочие и личные отношения с Дмитрием Азаровым?
— Я бы сказал, что с Дмитрием Игоревичем у меня не было прямых отношений. Они больше были в виде переписки. Он реагирует на моменты, связанные с общими вопросами: возможность застройки, инвестирование. С системными вопросами — вроде массовых сносов — сложнее. Прямых встреч типа "советник-губернатор" у меня с ним, можно сказать, не было. Виделись в рамках массовых мероприятий.
На мои замечания и предложения в рамках советов он с вниманием реагировал. Могу сказать, Азаров очень многое на лету схватывает, он человек с живым умом и не рудиментарен с точки зрения понимания механизмов развития города. Он в курсе идеологии развития новых систем мобильности, транспорта и так далее. В этом плане он весьма современный человек.
Что касается непосредственно землепользования, то, по большому счёту, чтобы изменить систему взаимоотношений застройщиков, надо менять сам пул застройщиков. Проблема Самары заключается в том, что конкуренции, по сути, нет. Внешних застройщиков сюда не пускают, да и сами они не хотят, потому что неясны условия работы. Из-за этого качество продукта не улучшается.
Я в этом году ездил по России. По сравнению с Екатеринбургом, Тюменью, Казанью, Нижним Новгородом создаётся впечатление, что Самара отстала лет на двадцать по рынку недвижимости. В Самаре строят будто по советским СНИПам "двушки", "трёшки", и все покупают то, что знают. В это же время в Екатеринбурге уже есть апарт-отели, коворкинги с большим количеством помещений. Порой с абсолютно идиотскими малыми ячейками для жилья, но это показывает, что разнообразие и доступность там выше. И люди выбирают для жизни Екатеринбург, несмотря на, что он проигрывает по природе и климату.
Никаких особенных архитектурных или градостроительных свершений в Самаре пока не приходится ждать, потому что одно дело — декларировать, а другое — заставить административную машину работать на тебя. Пока она работает на себя. Никаких дополнительных сверхцелей у неё нет — в отличие от Екатеринбурга с его амбициями или Татарстана — с его национальными идеями.
— После ухода с поста советника вы говорили, что вами прикрывались. Чувствуете себя использованным?
— Ну, конечно. Сначала ты пытаешься использовать, потом тебя пытаются использовать. Главное — вовремя уйти.
Я прекрасно понимаю, что большинство застройщиков считает, что введение статуса исторического поселения нужно только для того, чтобы получить дополнительные взятки. Это их дело, но лично мне не хочется портить свою репутацию. Я разрабатывал этот проект с целью сохранения наследия, и вряд ли меня кто-то может упрекнуть в чём-то, потому что много лет моя любая прочая общественная деятельность связана не с зарабатыванием денег, а с гуманитарными задачами. Это показывает и "Фабрика-кухня": зачем заниматься двадцать лет зданием? Явно не для того, чтобы озолотиться. Вложенных средств и сил было очень много.
Пока я хочу отойти в сторону. Я ценю свое время. Зачем мне работать в мусорную корзину, если есть спрос на мои компетенции в других местах. Даст Бог, Дмитрий Игоревич справится с вверенной ему машиной, уберет паразитические звенья, утвердит регламент поселения, объединённую зону охраны и определится с целями. Утвердит — наладится ситуация с прозрачностью инвестирования, и всё будет хорошо.
— При каких условиях вы готовы вернуться и помогать Азарову?
— Я, в принципе, никуда не уходил. Советы давать я могу и так, а принимать их или нет — дело его. Моё решение не вызвано какими-то сиюминутными недовольствами, оно в общем-то прогнозировалось. Я предполагал, что через какое-то время это случится. Чем дольше я считаюсь советником, тем больше я принимаю ответственность за действия власти. А я вижу, что объемы уничтожения города стали чудовищными из-за молчания и бездействия власти. Мне приходится себя сдерживать, потому что если не сдерживать, выходит, я ставлю в неловкое положение людей, которые мне доверились.
Моя позиция следующая: я не хочу себя противопоставлять руководству города и региона. Я не оппозиционер. Тем более, что я с уважением отношусь ко многим умениям Дмитрия Игоревича и к человеческим качествам Елены Лапушкиной (глава администрации Самары — "Idel.Реалии"). В части работы "Фабрики-кухни" у нас очень хорошо шла работа с городом.
Самая главная проблема нахождения во власти, в администрации — в том, что если ты не имеешь целеполагания, идеологии за собой, то ты в принципе не понимаешь своё отношение к ситуации. Ты можешь разрешить строить небоскрёбы, не понимая, что нанесёшь вред всему городу, поскольку это разъест инфраструктуру территории. Если ты не обладаешь достаточными знаниями и позицией для понимания таких вещей, то ты будешь работать как "биомасса" и делать то, что скажут свыше — без понимания, хорошо это или плохо.
— Если бы завтра назначили выборы губернатора, вы бы поддержали кандидатуру Дмитрия Азарова?
— Не буду отвечать на этот вопрос. Тем более, что я прописан и голосую в Москве.
"МОИ ЧАЯНИЯ СВЯЗАНЫ С САМАРОЙ"
— Мы сейчас с вами беседуем удаленно. Хотелось бы уточнить: ваша основная точка приложения усилий находится в родном регионе или все-таки где-то в другом месте?
— В большой степени это Самара. Кроме Самары, у нас есть работа и в Екатеринбурге, и в каких-то других городах. Сейчас, например, я начал подготовку работы с городом Сремски-Карловци, штаб-квартирой Белого движения и Русской Епархии в изгнании в Сербии по учебно-проектным мастерским для разработки стратегии пространственного развития. Мне в принципе интересна работа с небольшими муниципалитетами.
Именно разработка программ по их пространственному развитию, по тому, как сделать так, чтобы люди не уезжали, чтобы были рабочие места, налоговой базы хватало, а город был самодостаточным. Мне интересны эти моменты местного управления, интересно сравнить Россию с другими странами. Сейчас в рамках Высшей школы урбанистики у меня есть возможность вместе со студентами проводить такие исследования.
Я неоднозначно оцениваю ситуацию в российских городах — неоднозначно отрицательно, как это обычно бывает. Достоинство нашей системы заключается в том, например, что налоговая система достаточно либеральная и более выгодная, чем в большинстве европейских стран. У нас высокая настраиваемость электронной системы обмена в мировом контексте, цифровизация и подобное, связанное с транспортными технологиями. Москва — это небо и земля по сравнению с большинством европейских городов с точки зрения общественного транспорта и микромобильности. Понимая контекст, мне интересно глядеть, сравнивать, пытаться понимать какие-то вещи, разбираться, можно что-то заимствовать или нет.
— Михаил Матвеев после вашего ухода с поста советника губернатора публично предлагал вам стать его помощником в Госдуме. Вы это предложение рассматривали?
— Нет, я не обсуждал это с Матвеевым и вроде даже не отвечал ему. Я это предложение не рассматриваю по простой причине, которую, как я думаю, Михаил прекрасно понимает: если бы я решил уйти в политическую деятельность, я бы просто обрубил свою профессиональную карьеру. Я в первую очередь проектировщик, и вся моя публичная деятельность связана с проектированием города, а не политическими целями. Мне по барабану, как будет называться сила, которая управляет городом, главное — как именно они это будут делать как люди.
— После вашего ухода с должности советника связанные с Белым домом блогеры и СМИ писали, что ваша супруга сейчас живет не в России. Вы рассматривали для себя возможность миграции?
— Жить я могу где угодно. Миграцию в общем я для себя не рассматриваю, потому что у меня сфера интересов связана с Россией. А то, что я живу довольно большую часть времени не в России, — это нормально. Если тебе предлагают работу за границей, то зачем от нее отказываться? В остальном работа по проектированию для меня и в России важна. Более того — последние полтора года я работаю преимущественно удалённо, и никто даже внимания не обратил на то, где я живу, потому что я намного больше времени провожу в Самаре, чем когда жил в Москве. Что там пишут СМИ и блогеры — не знаю, я эти публикации не читал.
В целом мои корни — в России. Душевно и внутренне мои чаяния связаны с Самарой. Мне по большому счету по барабану, что будет в Москве. А вот Самара меня волнует и беспокоит. Это, к счастью или сожалению, моя внутренняя заноза.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
Виталий Стадников родился в 1973 году в Самаре. В 1996 году защитил диплом в Высшей школе архитектуры Лангедок-Русийон во Франции. В 1997 году окончил СамГАСА (СГАСУ). С 1997-го по 2002 годы работал на кафедре Архитектуры и дизайна СамГАСА, занимался частной практикой. В 2002 году защитил кандидатскую диссертацию в НИИ теории архитектуры и градостроительства в Москве.
С марта 2012-го по октябрь 2013-го занимал пост главного архитектора Самары. В октябре 2013-го был назначен советником мэра Самары Дмитрия Азарова по градостроительной политике. С декабря 2017-го по сентябрь 2021 года также был советником Азарова, но на посту губернатора. В настоящее время — доцент Высшей школы экономики. Ведет преподавательскую и исследовательскую деятельность в Высшей школе урбанистики имени А.А. Высоковского НИУ "Высшая школа экономики" (Москва).
— Что, по-вашему, останется от старой Самары через десять лет при сохранении нынешней ситуации?
— Я думаю, даже при всех попытках защиты зона, которая находится между Красноармейской и Полевой, подвергнется изменениям, которые приведут к утрате целостности исторической среды. Останутся несколько десятков отдельных объектов культурного наследия.
Но, с моей точки зрения, пока ещё есть возможность настроить землепользование так, чтобы появилась переходная застройка между этим районом и наиболее ценной исторической частью — между Красноармейской и стрелкой рек Волги и Самары. Моё мнение всегда заключалось в том, что там должна быть переходная зона сбалансированного строительства средней этажности, которая не приведёт к уплотнению, перегрузке транспортной инфраструктуры, излишнему строительству парковок, школ. Иными словами — это такая зона, которая уже выглядит не как деревня и отдельные участки с сараями, а как современное среднеэтажное строительство, как в развитых исторических центрах — Риге, Москве, Париже.
Что касается кварталов от Красноармейской до стрелки, то в настоящее время там много точечной застройки, которая впоследствии руинирует территорию вокруг себя. Крупному дому всегда нужны парковки. Они располагаются на соседних территориях, ухудшают жизнь там, и в итоге люди продают эти участки. В итоге любой воткнутый в старый квартал большой дом приводит к уничтожению всего квартала — вне зависимости от того, какую территорию он занимает — 10% или 50% квартала.
"ПОСТ СОВЕТНИКА — ЭТО "ДЕКОРАТИВНАЯ ШАПКА"
— Вы много лет были советником сначала мэра, а потом и губернатора Дмитрия Азарова. После отставки вы упоминали, что всего несколько раз встречались с ним за это время. Как вы оцениваете результат своей работы? Что удалось сделать, а что нет?
— Я не считаю, что должен оценивать свою работу в качестве советника. Я занимался сохранением наследия и разработкой методики проектирования в исторических частях городов. Причём не только в Самаре. И я продолжаю этим заниматься — вне зависимости от того, есть Азаров или нет его. Я делал это, когда был главным архитектором, и тогда, когда он [Азаров] ушёл из региона.
С моей точки зрения, моё влияние на ситуацию не меняется с уходом с должности советника. Причём я бы не стал его преувеличивать — особенно в роли советника. Это ведь такая "декоративная шапка" и даже не должность и работа, а статус, который, по большому счёту, на мою основную деятельность никак не влияет. Это просто публичная пришлёпка. Мои компетенции позволяют работать как с ней, так и без неё абсолютно на равном уровне. Ни заказов, ни особенных преференций от этой пришлёпки у меня не появилось. Поэтому я не вижу смысла говорить, что удалось или не удалось в роли советника губернатора.
— Перефразирую: что удалось за это время в принципе?
— Если в целом — удалось много. Частично удалось провести часть нужных изменений по историческому поселению, и дальше мы, безусловно, будем стараться довести это до конца. И даже более настойчиво, потому что появилось больше возможностей для этого.
Что удалось благодаря Азарову… Когда он пришёл, он позиционировал себя как противоположность Николаю Меркушкину (экс-губернатор Самарской области — "Idel.Реалии"). Он выстроил своё возвращение на фоне возмущения работой бывшего губернатора. Помню, когда я выступал на UrbanForum в 2015 году, я там произнёс такую концептуально-установочную речь, что Самаре нужно дать историческое поселение, что сейчас не происходит движения в сторону сохранения развития старого города, что торговые центры беспорядочно растут и так далее. Всё это было воспринято "на ура", многие увидели в этом часть своей идеологемы, что Меркушкин нас не уважает, а вот Азаров "свой", самарский.
Я прекрасно понимал, что это чисто политическая история. Что она максимум год-два эффективна, а дальше тухнет — как это всегда бывает. В первый год удалось убедить, что статус исторического поселения и развитие идентичности Самары важны. Дальше был сделан проект в рамках "Политеха", почти вся необходимая документация: границы поселения, предмет охраны, статус, регламенты. Но регламенты сознательно не приняли. И мы зависли в этакой ситуации между раем и адом, реальностью и видением исторического поселения.
Всё это похоже на 2010 год, когда в городе разработали новые правила застройки и землепользования (ПЗЗ). Тогда застройщики не понимали, что им делать: ждать введения новых ПЗЗ или ориентироваться на действующие. Позже были ПЗЗ 2012-2013 годов, которые тоже декларировали важность сохранения исторической части и среднеэтажной застройки — они тоже не были приняты.
Сейчас мы имеем некую документацию, которая в результате, на мой взгляд, послужила другим целям. Она работает не в пользу наведения порядка и прозрачности, в том числе инвестиционной. И как была муть и ручное решение, так они и остались. Именно поэтому Самара ползёт вниз в рейтинге инвестиционной привлекательности в части строительства. В городе есть деньги. Город не бедный, не намного беднее Казани или Нижнего Новгорода, но при этом за те же деньги невозможно купить ту же продукцию в части недвижимости, которая есть в других городах.
"МЕШАЮТ ГЛУПОСТЬ И ЖАДНОСТЬ"
— Какие силы мешают тому, чтобы историческое поселение начало работать?
— Мешают две силы: глупость и жадность. Риски не оцениваются правильно. Не буду говорить, кем именно. Вся проблема обманутых дольщиков и недостроев в центре города заключается в том, что проекты, которые начинаются без прозрачной законодательной базы, опираются на договорённости. А эти договорённости постепенно нивелируются тем, что законодательство усложняется, и в результате часть проектов не реализуется.
Кроме этого, много глупости в том, что законодательство в сфере культурного наследия рассматривают как административный барьер, который можно перешагнуть, а не как вещь, которую нужно соблюдать. Яркий пример — СК "Берег", которой нужно достраивать свои высотки в 21-м квартале, где находятся три зоны охраны федеральных объектов. Договорились они с какой-то конторой в Москве, которую "крышевал" глава департамента охраны культурного наследия Минкульта России Владимир Цветнов. Переделали им эти зоны. Что дальше? Цветнова посадили. "Берег" пытался дальше продавливать свой проект, и в итоге всё обломалось. Всякий администратор неминуемо попадает в конфликт с законом, отвечая за наследие и получая чьё-то неофициальное поручение.
А законы становятся строже. Если в 2010 году можно было вести список объектов культурного наследия как "вордовский" документ в Минкульте и что-то из него выкидывать или вписывать, то теперь есть реестр — всё делается через него. И застройщику нужно находить эксперта, который рискнёт встать на его сторону, не боясь кучи жалоб и лишения аттестации.
В Самаре мы внимательно следим за такими моментами. Сейчас компанией "Град" лоббируется проведение строительных работ по десятиэтажке в 122 квартале, в районе улиц Маяковского и Ульяновской. Притом что там зона охраны не подразумевает что-то выше 4-6 этажей. Но по какой-то причине застройщик не обращает внимания на охранные зоны и пытается через градсовет протолкнуть проект. Я как в подушку кричу про эти зоны охраны, а градсовет не хочет ничего слышать. В конце концов, наконец, попросили УГООКН (Управление государственной охраны объектов культурного наследия — "Idel.Реалии") подтвердить существование этой зоны, и застройщику придётся ориентироваться на это.
В итоге мы имеем ситуацию, при которой в какой-нибудь Казани строят в центре четырёхэтажные дома, бизнес идёт, обновление города идёт, но более гуманно. В итоге они за два года строят небольшой объект и переходят к новому, тогда как самарские застройщики тратят два-три года на то, чтобы пролоббировать высотку — и в итоге могут вообще ничего не получать.
"Я НЕ СДЕРЖАЛСЯ"
— За несколько месяцев до ухода с поста советника вы в Facebook написали пост, в котором назвали чиновников "безмозглой биомассой". Что именно произошло, что вы так отреагировали?
— Есть огромная проблема, что область декларирует: "Мы ввели историческое поселение, вот постановление", но никаких поручений по урегулированию программ по сносу ветхого и аварийного жилья с предметом охраны исторического поселения городу не дали. А город просто не обращает внимания.
— То есть речь в посте шла о городских чиновниках?
— Моё нелестное высказывание относилось к общей системе управления — и городской, и областной. Нормативные акты в виде исторического поселения пока никак не отражаются на прочих нормативных актах. Мы обследуем списки ветхого и аварийного жилья. В историческом центре порядка трёх тысяч зданий, из них около 460 аварийных — в исторической части. В основном это ценные исторические объекты, в том числе — памятники. И получается, что по этим спискам они должны идти под снос. И как ещё можно отреагировать на то, что ценная архитектура вразрез с законодательством идёт под снос? Что можно сказать о людях, которые чихать хотели на статус исторического поселения и не раздали подчинённым поручения по корректировке списков?
С одной стороны — руководство говорит: давайте соберём комиссию по утверждению списка ценных градоформирующих объектов, которые включим в программу сохранения. А с другой стороны — то же руководство игнорирует списки объектов под снос. Зачем тогда мучить людей? Город и область тратят волонтёрское время экспертов, которые входят в комиссии и рабочие группы, чтобы потом не учесть их мнение.
Мой пост был обусловлен возмущением. Я не сдержался после того, как увидел в списках архитектурный памятник по Садовой, 228. На тот момент его должны были снести буквально через неделю. При этом даже тем людям, которые не являются искусствоведами или историками, ясно, что это памятник в чистом виде.
Здесь проявляется дурацкий совковый комплекс: все считают, что деревянный дом — это деревня и разруха, а вместо него надо строить панельки, в которых будет тепло и хорошо. Но молодое поколение мерит среду другими ценностями. Да, людей из ветхих домов нужно расселять. Но сами дома надо приводить в порядок.
Мы разработали программу по реновации исторической части, предусмотрели в ней не только запреты на сносы, но и условия по инвестированию и содержанию объектов. После расселения нужно подготавливать ценные объекты к продаже, чтобы покупателю было понятно, сколько он должен вложить в их запуск. Этот особый механизм действует в регионах, где властям это нужно. А там, где чиновники сидят на попе ровно и ничего не делают, никто ничего не будет покупать, конечно. Потому что купишь за миллион, а потратишь десятки миллионов, не зная, что нужно этому дому. Никто не будет вкладываться даже в полученный бесплатно дом, если не знает риски и возможные убытки. И если муниципалитет и область не гарантируют стопроцентно прозрачных условий по приобретению таких объектов, они всегда будут стоять и разваливаться.
"Я НЕ ОППОЗИЦИОНЕР"
— Как бы вы охарактеризовали рабочие и личные отношения с Дмитрием Азаровым?
— Я бы сказал, что с Дмитрием Игоревичем у меня не было прямых отношений. Они больше были в виде переписки. Он реагирует на моменты, связанные с общими вопросами: возможность застройки, инвестирование. С системными вопросами — вроде массовых сносов — сложнее. Прямых встреч типа "советник-губернатор" у меня с ним, можно сказать, не было. Виделись в рамках массовых мероприятий.
На мои замечания и предложения в рамках советов он с вниманием реагировал. Могу сказать, Азаров очень многое на лету схватывает, он человек с живым умом и не рудиментарен с точки зрения понимания механизмов развития города. Он в курсе идеологии развития новых систем мобильности, транспорта и так далее. В этом плане он весьма современный человек.
Что касается непосредственно землепользования, то, по большому счёту, чтобы изменить систему взаимоотношений застройщиков, надо менять сам пул застройщиков. Проблема Самары заключается в том, что конкуренции, по сути, нет. Внешних застройщиков сюда не пускают, да и сами они не хотят, потому что неясны условия работы. Из-за этого качество продукта не улучшается.
Я в этом году ездил по России. По сравнению с Екатеринбургом, Тюменью, Казанью, Нижним Новгородом создаётся впечатление, что Самара отстала лет на двадцать по рынку недвижимости. В Самаре строят будто по советским СНИПам "двушки", "трёшки", и все покупают то, что знают. В это же время в Екатеринбурге уже есть апарт-отели, коворкинги с большим количеством помещений. Порой с абсолютно идиотскими малыми ячейками для жилья, но это показывает, что разнообразие и доступность там выше. И люди выбирают для жизни Екатеринбург, несмотря на, что он проигрывает по природе и климату.
Никаких особенных архитектурных или градостроительных свершений в Самаре пока не приходится ждать, потому что одно дело — декларировать, а другое — заставить административную машину работать на тебя. Пока она работает на себя. Никаких дополнительных сверхцелей у неё нет — в отличие от Екатеринбурга с его амбициями или Татарстана — с его национальными идеями.
— После ухода с поста советника вы говорили, что вами прикрывались. Чувствуете себя использованным?
— Ну, конечно. Сначала ты пытаешься использовать, потом тебя пытаются использовать. Главное — вовремя уйти.
Я прекрасно понимаю, что большинство застройщиков считает, что введение статуса исторического поселения нужно только для того, чтобы получить дополнительные взятки. Это их дело, но лично мне не хочется портить свою репутацию. Я разрабатывал этот проект с целью сохранения наследия, и вряд ли меня кто-то может упрекнуть в чём-то, потому что много лет моя любая прочая общественная деятельность связана не с зарабатыванием денег, а с гуманитарными задачами. Это показывает и "Фабрика-кухня": зачем заниматься двадцать лет зданием? Явно не для того, чтобы озолотиться. Вложенных средств и сил было очень много.
Пока я хочу отойти в сторону. Я ценю свое время. Зачем мне работать в мусорную корзину, если есть спрос на мои компетенции в других местах. Даст Бог, Дмитрий Игоревич справится с вверенной ему машиной, уберет паразитические звенья, утвердит регламент поселения, объединённую зону охраны и определится с целями. Утвердит — наладится ситуация с прозрачностью инвестирования, и всё будет хорошо.
— При каких условиях вы готовы вернуться и помогать Азарову?
— Я, в принципе, никуда не уходил. Советы давать я могу и так, а принимать их или нет — дело его. Моё решение не вызвано какими-то сиюминутными недовольствами, оно в общем-то прогнозировалось. Я предполагал, что через какое-то время это случится. Чем дольше я считаюсь советником, тем больше я принимаю ответственность за действия власти. А я вижу, что объемы уничтожения города стали чудовищными из-за молчания и бездействия власти. Мне приходится себя сдерживать, потому что если не сдерживать, выходит, я ставлю в неловкое положение людей, которые мне доверились.
Моя позиция следующая: я не хочу себя противопоставлять руководству города и региона. Я не оппозиционер. Тем более, что я с уважением отношусь ко многим умениям Дмитрия Игоревича и к человеческим качествам Елены Лапушкиной (глава администрации Самары — "Idel.Реалии"). В части работы "Фабрики-кухни" у нас очень хорошо шла работа с городом.
Самая главная проблема нахождения во власти, в администрации — в том, что если ты не имеешь целеполагания, идеологии за собой, то ты в принципе не понимаешь своё отношение к ситуации. Ты можешь разрешить строить небоскрёбы, не понимая, что нанесёшь вред всему городу, поскольку это разъест инфраструктуру территории. Если ты не обладаешь достаточными знаниями и позицией для понимания таких вещей, то ты будешь работать как "биомасса" и делать то, что скажут свыше — без понимания, хорошо это или плохо.
— Если бы завтра назначили выборы губернатора, вы бы поддержали кандидатуру Дмитрия Азарова?
— Не буду отвечать на этот вопрос. Тем более, что я прописан и голосую в Москве.
"МОИ ЧАЯНИЯ СВЯЗАНЫ С САМАРОЙ"
— Мы сейчас с вами беседуем удаленно. Хотелось бы уточнить: ваша основная точка приложения усилий находится в родном регионе или все-таки где-то в другом месте?
— В большой степени это Самара. Кроме Самары, у нас есть работа и в Екатеринбурге, и в каких-то других городах. Сейчас, например, я начал подготовку работы с городом Сремски-Карловци, штаб-квартирой Белого движения и Русской Епархии в изгнании в Сербии по учебно-проектным мастерским для разработки стратегии пространственного развития. Мне в принципе интересна работа с небольшими муниципалитетами.
Именно разработка программ по их пространственному развитию, по тому, как сделать так, чтобы люди не уезжали, чтобы были рабочие места, налоговой базы хватало, а город был самодостаточным. Мне интересны эти моменты местного управления, интересно сравнить Россию с другими странами. Сейчас в рамках Высшей школы урбанистики у меня есть возможность вместе со студентами проводить такие исследования.
Я неоднозначно оцениваю ситуацию в российских городах — неоднозначно отрицательно, как это обычно бывает. Достоинство нашей системы заключается в том, например, что налоговая система достаточно либеральная и более выгодная, чем в большинстве европейских стран. У нас высокая настраиваемость электронной системы обмена в мировом контексте, цифровизация и подобное, связанное с транспортными технологиями. Москва — это небо и земля по сравнению с большинством европейских городов с точки зрения общественного транспорта и микромобильности. Понимая контекст, мне интересно глядеть, сравнивать, пытаться понимать какие-то вещи, разбираться, можно что-то заимствовать или нет.
— Михаил Матвеев после вашего ухода с поста советника губернатора публично предлагал вам стать его помощником в Госдуме. Вы это предложение рассматривали?
— Нет, я не обсуждал это с Матвеевым и вроде даже не отвечал ему. Я это предложение не рассматриваю по простой причине, которую, как я думаю, Михаил прекрасно понимает: если бы я решил уйти в политическую деятельность, я бы просто обрубил свою профессиональную карьеру. Я в первую очередь проектировщик, и вся моя публичная деятельность связана с проектированием города, а не политическими целями. Мне по барабану, как будет называться сила, которая управляет городом, главное — как именно они это будут делать как люди.
— После вашего ухода с должности советника связанные с Белым домом блогеры и СМИ писали, что ваша супруга сейчас живет не в России. Вы рассматривали для себя возможность миграции?
— Жить я могу где угодно. Миграцию в общем я для себя не рассматриваю, потому что у меня сфера интересов связана с Россией. А то, что я живу довольно большую часть времени не в России, — это нормально. Если тебе предлагают работу за границей, то зачем от нее отказываться? В остальном работа по проектированию для меня и в России важна. Более того — последние полтора года я работаю преимущественно удалённо, и никто даже внимания не обратил на то, где я живу, потому что я намного больше времени провожу в Самаре, чем когда жил в Москве. Что там пишут СМИ и блогеры — не знаю, я эти публикации не читал.
В целом мои корни — в России. Душевно и внутренне мои чаяния связаны с Самарой. Мне по большому счету по барабану, что будет в Москве. А вот Самара меня волнует и беспокоит. Это, к счастью или сожалению, моя внутренняя заноза.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram.